Богиня на кухне - Страница 77

В сознании снова и снова, как на поставленной на повтор кассете, проигрывался мой разговор с Арнольдом. Я тогда сказала, что не помню записки у себя на столе. А он тут же сменил тему.

Я решила, что записка попала ко мне вовремя. Решила, что это я опростоволосилась. Моя ошибка. Мой непрофессионализм. Но что, если это не так? В «Картер Спинк» все прекрасно знали, что мой стол – самый захламленный во всей компании. Подсунуть на него еще одну бумажку ничего не стоит. Я все равно не замечу…

Дыхание становилось все более тяжелым, будто я бежала пятикилометровую дистанцию. Я прожила со своей ошибкой два месяца. Она будила меня по утрам и укладывала спать вечерами. Она всегда была со мной, как неотступная боль, а в голове непрерывно звучало: «Саманта Свитинг оскандалилась. Саманта Свитинг уничтожила свою карьеру».

Но… Похоже, меня подставили. Похоже, я ни в чем не виновата. Я не делала ошибок!

Нужно установить раз и навсегда. Нужно узнать правду. Немедленно. Дрожащей рукой я взяла мобильник и набрала номер.

– Лара, соедини меня снова с Арнольдом, – попросила я, едва услышав ее голос.

– Саманта… – Тон у Лары был извиняющийся. – Арнольд распорядился не принимать твоих звонков. И просил передать, чтобы ты больше не приставала к нему по поводу работы. Я цитирую.

Что? Что он наговорил обо мне?

– Лара, я к нему вовсе не приставала. – Я старалась говорить ровно. – Мне нужно… обсудить с ним кое-что. Если он не хочет говорить по телефону, я приду в офис. Организуешь мне встречу?

– Саманта… – Ее тон сделался еще более… смущенным, если такое возможно. – Он сказал… что если ты придешь, охрана тебя выкинет.

– Выкинет? – Я не поверила собственным ушам.

– Мне очень жаль. Знаешь, я тебе правда сочувствую! Он с тобой несправедливо обошелся. Многие так считают.

В чем это она меня убеждает? Что значит «несправедливо обошелся»? Или Лара знает о записке?

– Что… Что ты имеешь в виду? – выдавила я.

– Ну, он же тебя уволил! – воскликнула Лара.

– То есть как? – Я чуть не задохнулась от неожиданности. – О чем ты?

– Я как раз гадала, знаешь ты или нет. – Она понизила голос. – Поскольку он все равно уходит, я могу сказать. Я вела протокол на том собрании, где тебя обсуждали. Арнольд уговорил остальных партнеров. Он сказал, что ты не справилась с обязанностями, что компания не может рисковать, и все такое. А большинство поначалу было за то, чтобы дать тебе шанс. – Она прицокнула языком. – Я была в шоке! Конечно, ему я ничего не сказала…

– Разумеется, – хрипло проговорила я. – Спасибо за информацию, Лара. Я… я не знала.

Голова шла кругом. Все воспринималось как-то искаженно. Арнольд вовсе не сражался за меня. Он добился моего увольнения. Я совсем не знала этого человека. Весь его шарм, все дружелюбие – не более чем маска. Маска!

Мне вдруг вспомнилось, как на следующий день после катастрофы он уговаривал меня не приезжать в Лондон, оставаться там, где я есть. Теперь понятно. Он не хотел, чтобы я мешалась под ногами, чтобы отстаивала свое доброе имя. И я послушалась.

А я ему верила! Всегда и во всем. Идиотка, дура набитая, коза безрогая!

Грудь сдавило. Все сомнения исчезли. Арнольд явно затеял какую-то игру. Нечистоплотную игру. И подставил меня. Подсунул мне записку, сознавая, что она разрушит мою карьеру.

Через три дня он улетит на Багамы. Как мне быть? Если я хочу что-то сделать, нельзя терять времени.

– Лара, – сказала я, прилагая все усилия, чтобы голос не дрожал, – ты не могла бы соединить меня с Гаем Эшби?

Гай, конечно, слизняк, но он единственный, кто способен мне помочь. Других что-то не вспомнить.

– Он в Гонконге, – ответила Лара. – Ты разве не знаешь?

– А-а… – протянула я разочарованно. – Нет… я не знала.

– У него с собой наладонник, – прибавила она. – Можешь послать ему мейл.

– Хорошо. – Я глубоко вдохнула. – Пожалуй, я так и сделаю.

20

Не могу. Не могу, и точка. Что бы я ни писала, как бы ни пыжилась, результат один – бред параноика.

Я перечитала последний, десятый по счету вариант письма.

...

Дорогой Гай,
Мне нужна твоя помощь. По-моему, Арнольд меня подставил. По-моему, это он подложил записку на мой стол. Происходит что-то нехорошее. Он связан семейными узами и с «БЛСС», и с «Глейдербрукс», представляешь? Почему он никому не рассказывал? Он распорядился не пускать меня в здание, что само по себе подозрительно…

Шизофрения. Типичный лепет уволенного сотрудника, уязвленного до глубины души несправедливостью начальства.

Мой случай.

Когда я перечитывала эти строки, мне почему-то виделась та старуха с безумным взором, что стояла на углу нашей улицы и твердила: «Они до меня добрались».

Теперь я искренне ей сочувствовала. Быть может, они и вправду до нее добрались.

Гай посмеется и забудет. Я бы на его месте тоже посмеялась. Арнольд Сэвилл – мошенник? Чушь. Должно быть, я спятила. В конце концов, это лишь теория: доказательств-то у меня кет. Одни подозрения, никаких фактов. Я уронила голову на руки. Никто мне не поверит, даже слушать никто не станет.

Будь у меня доказательства… Но откуда их взять?

Телефон пискнул. Я подскочила от неожиданности, тупо уставилась на экранчик, едва осознавая, кто я такая и где нахожусь. Пришло сообщение. От Натаниеля.

Я ВНИЗУ. ХОЧУ КОЕ-ЧТО ПОКАЗАТЬ. СПУСКАЙСЯ

Придется выйти. Меня душила злость, стоило вспомнить жизнерадостную улыбку Арнольда, его дружеские насмешки, слова насчет того, что он обо мне позаботится, участие, с каким он выслушивал мои исповеди, извинения и причитания…